Сеть Петровского. Часть 2 - Евгений Сергеевич Калачев

— Макаров, на выход!

Это было настолько неожиданно, что Сергей вздрогнул. Что, очередной допрос? Но он уже во всем сознался. Или теперь в тюрьму? Почему его так долго здесь держат? Так ведь не должно быть…

— Ты что, замерз? На выход, я сказал!

Макаров медленно поднялся на ноги и зашагал к двери. Сотрудник нетерпеливо вытолкал его наружу.

— По коридору до конца и направо! — он указал направление.

— Что происходит? — не понял Сергей, удивленно посмотрев на полицейского.

— Иди, тебе сказано! — распорядился тот.

К удивлению Макарова, сопровождать его не стали. И двигался он явно в направлении выхода. Что вообще все это означало? Нет, точно сон… он уже, похоже, стал бредить от недосыпа и недоедания…

— Макаров! — из-за поворота показался дознаватель Мироненко, тот самый, что проводил его допрос, — на, здесь вот подпиши! — он протянул какую-то бумагу.

— Что это? — Сергей тупо уставился в лист.

— Формальность, — бросил дознаватель, — подписывай и свободен. Шмотки на проходной заберешь, документы там же…

— Я… я ничего не понимаю! — Сергей с еще большим изумлением посмотрел на него, — как это свободен, я же…

— Не надо тебе ничего понимать! — отрезал Мироненко и добавил очень тихо, наклонившись к Сергею: — потерпевший забрал заявление, прикрыли тебя в очередной раз, вот и все. Давай, говорю тебе, подписывай и свободен! И на будущее, очень хорошо подумай, не направить ли свою силу в мирное русло, сейчас не девяностые годы! И запомни, парень, в бандах нет ничего хорошего! Тогда не было, и сейчас нет!

Макаров изумленно посмотрел на Мироненко.

— Ты меня понял, Макаров! — заявил тот, — подумай о том, что я тебе сказал, в случае с тобой еще не все потеряно. Все. Шагай!

Он просто бежал. Покинув изолятор, он, игнорируя любой транспорт, бежал со всех ног. Под усилившимся дождем, наступая в глубокие лужи, пачкая одежду…

Он не знал, почему его отпустили. Не знал, что вообще происходит. Он знал одно: нужно бежать домой. Потому что там ждет мама. Плачет и ждет. Нужно скорее бежать. Скорее объяснить ей, что все хорошо, что он никакой не бандит, что его отпустили… и что теперь все у них будет хорошо. Бежать…

Мимо лихорадочно мелькали здания. Сергей не знал, сколько прошло времени, когда у него закололо в боку. Но ему было наплевать. Он бежал. Просто бежал к маме…

Знакомый двор встретил привычно одинаковыми пяти— и девятиэтажками. И вот уже знакомое здание, знакомые окна… почти задыхаясь, Сергей подбежал к подъезду и, нащупав в кармане ключ, лишь с третьего раза попал, чтобы открыть домофон. Потом, спотыкаясь, побежал по лестнице полутемного подъезда, ловя ртом спертый воздух. Этаж, еще один… вот она, вот его дверь! Мама, мамочка!

Трясущимися руками Макаров вставил ключ в замочную скважину и дважды повернул до щелчка.

— Мама! Мамочка, это я! — он со всех ног влетел в квартиру, даже не закрыв за собой входную дверь, — мама! Мам, я вернулся! Мам, это я!

Страх железной рукой сдавил желудок. В глазах помутнело. Ему никто не отвечал…

— Это я мама, я вернулся! — продолжал отчаянно кричать Сергей, бродя по пустым комнатам, — мамочка, я дома, все хорошо, теперь все будет хорошо!

Нет. Пустая квартира. Сергей остановился в прихожей и диким взглядом уставился в стену. Не паниковать. Возможно, она ушла куда-то. Ищет его, хочет помочь сыну… может, ушла к соседям, ведь для нее это так тяжело… соседи! Макаров, как обезумевший кинулся прочь из квартиры. Но, едва он хотел позвонить в квартиру их соседки баб Тони, как дверь открылась и та сама вышла наружу.

— Сережа? — баба Тоня смотрела на него изумленным взглядом, — как ты…

— Баб Тонь, мама моя! — даже не поздоровавшись, Сергей схватил соседку за плечи, глядя на нее безумными глазами, — мама моя, она у вас? Где она, у вас, где? — он начал трясти хрупкую старушку…

— Сережа… — баба Тоня опустила взгляд. Макаров похолодел и опустил руки. Все внутри него оборвалось окончательно…

— Где моя мама? — спросил он хриплым голосом, — что с ней?

— Сережа… — баба Тоня сглотнула, стараясь не встречаться с ним взглядом, — когда тебя увезли милиционеры… — ее голос дрогнул, — Анечка пришла ко мне. Ей… ей стало очень плохо, сердце… — баба Тоня покачала головой, — я вызвала маме скорую помощь, но пока они… пока они… — она замолчала.

— Что? — Макаров вновь схватил старушку за плечи и стал трясти, глядя на нее отчаянными глазами, — что с моей мамой?

— Мама умерла, Сережа! — баба Тоня заплакала.

— Нет… — Сергей попятился и едва не упал с лестницы, — нет, нет… этого не может быть… не может этого быть! — он смотрел на плачущую бабу Тоню, как на привидение. Он надеялся, что она скажет обратное, все что угодно, кроме этого. Но та лишь всхлипывала, пытаясь вытереть слезы рукавом старенького халата. И молчала…

— Нет…

Макаров, шатаясь из стороны в сторону, вошел в свою, теперь уже пустую квартиру. Перед глазами все плыло, голова кружилась, он был готов упасть в обморок. Он был готов отдать все, отдать свое будущее большую часть своей жизни, лишь бы сейчас проснуться, лишь бы все это оказалось кошмаром. Лишь бы его мамочка была жива…

Тишина. Гробовая, зловещая. Баба Тоня продолжала обреченно плакать на лестничной клетке. Сергей медленно опустился на колени прямо на грязном полу, тупо глядя в пол. Слезы градом полились из глаз, ударяясь о линолеум. А потом он закричал. Схватившись руками за голову, он упал на пол, крича от отчаяния…

***

— Ты идиот, Фролов! — прошипел Петровский, глядя на Дмитрия сверху вниз, — ты — самый тупой дебильный кретин из всех, кого я встречал!!!

Фролов сидел на стуле, понуро опустив голову. Здесь сейчас собрались все: Асхат, Соловей, Джамал… все находились в кабинете Петровского. Все были мрачны и молчаливы. Сам же Петровский рвал и метал.

— Ты понимаешь, мозги твои резиновые, что ты натворил? — он встал, надвинулся на Фролова и орал практически ему в ухо, — и что теперь будет со всеми нами?!

— Костя, они взяли деньги и закрыли вопрос, — тихо проговорил Дмитрий, не поднимая глаз, — все, ничего не будет! Я принимал решение, я ответил. Сам…

— Ты конченый придурок! — Петровский толкнул его в плечо с такой силой, что Фролов едва не упал со стула, лишь чудом ухватившись за стол, — они раскрыли тебя, понимаешь?! Развели, как лоха! И нас вместе с тобой! Они знают, дебилушка! Знают все! Что им помешает доить нас, пока не высохнем? Или продать информацию знакомым в УБЭП? Ну, скажи мне, барана кусок, что?!

— Кость, давай без оскорблений… — выдавил из себя Дмитрий, продолжая